В Дублине я очень быстро застолбил себе четыре дня выступлений подряд. Очень обрадовался. Написал Рори О’Хэнлону: уау, четыре дня подряд, сразу, не то, что в Лондоне, вот это фарт! Он ответил, что Дублин – деревня и подобной ажитации не стоит. Я не поверил. Напрасно.
В Лондоне на стендап я выделил 22 дня. Думал, буду выступать, как настоящая олдскульная стендап-машина – каждый вечер раза по два. В итоге первые дни в Лондоне я провёл, не вылезая из фейсбука. Вокруг был стендап-ад. В городе каждый вечер проходило по десять-двадцать стендап-мероприятий. Выступить было негде.
Нелёгкая судьба бонвивана снова занесла меня на три дня в Нью-Йорк, и все три дня я ходил на стендап. Вот что я увидел.
Возможно, вы питаете некоторое почтение к языку и вас интересует, как правильно писать название жанра, к которому мы все неравнодушны.
Робин Уильямс сказал, что должен был в этом участвовать, потому что если бы отказался, все считали бы его ссыклом.
“Большой Город” опубликовал моё интервью с Мораном — разумеется, слегка подредактировав. Но крутизна их не имеет границ. Они разрешили выложить на стендап-среде исходник интервью, без купюр и редактуры. Не то, что они вырезали оттуда что-то очень ценное — нет, там всё чётко и по делу. Просто мне-то важно вообще всё, что он тогда сказал. Вдруг это так же важно и кому-то ещё.
Джону Клизу 71 год. Недавно его бывшая жена отсудила у него 20 миллионов долларов, и теперь, чтобы поправить свои дела, он отправился в своё первое сольное турне. Это не совсем стендап, к которому привыкли зрители, и по этой причине масса критиков разнесла его шоу. В Daily Mail автор подсчитывает, сколько заработает Клиз, продавая программки и футболки по безбожным ценам, на chortle.uk.com автор жалуется, что на первых представлениях Клиз даже не выучил материал, а читал текст с экрана монитора-подсказчика. Также критики докладывали, что Клиз пересказывает вещи, которые многие уже знали из его интервью или телепередач.
Я ничего не высчитывал и ничего особенного не ожидал. Я был в восторге.
В этой программе современные стендап-комики вспоминают своих комедийных героев и рассказывают, за что любят их шутки.
Этот парень говорит только о сексе. Для него секс не просто часть жизни, а вся жизнь.
Он признается, что когда готовит шоу, то просто говорит о том, что его волнует, и когда зал вдруг смеётся, он запоминает это место — вот где, оказывается, шутка. OK, он может себе это позволить.
То, что он делает, это не шутки, а примеры того, как этот рыжий жизнерадостный придурок взаимодействует со сложной и неподатливой жизнью.
Чем неочевидней интеллектуальный ход комика в панчлайне, тем сильнее наш смех. В этом плане Стюарт Фрэнсис совершенно непредсказуем.